Nauka-news | Новости науки

24.10.2024

Д. Л. ШКАРИН /Кандидат философских наук, Центр развития тренинговых  технологий/

ФЕНОМЕН ПОПУЛЯРНЫХ  ПСИХОПРАКТИК В СВЕТЕ КОНСТРУКТИВНОГО РЕАЛИЗМА

Аннотация

В статье рассматривается, каким образом с позиции конструктивного реализма может быть осмыслен опыт, накапливаемый внутри многообразных локальных сообществ, возникающих вокруг популярных психопрактик. В статье выделяются общие структурные составляющие, такие как блокировка стерео- типных сценариев жизни, запуск операторов перехода, выход в пространство возможного и стратегии дистанцирования. Разбираются принципы и нарративы, циркулирующие внутри локальных сообществ и служащие для объективации, трансформации и закрепления нового видения реальности. В качестве итога отмечается, что одной из задач социальной философии является создание концептуальных рамок для осмысления и обобщения содержательного опыта внутри локальных сообществ и тем самым создание методологической базы для интеграции его в расширенный контекст социогуманитарных наук (педагогики, психологии, социологии, менеджмента).

Ключевые слова: социальные науки, конструктивизм, субъектность, психо-практика, жизненный путь

Основная часть

Перманентный характер переходных процессов сам по себе задает восприятие изменчивости как нормы, особенно в сопоставлении несопоставимых масштабов исторического и индивидуального времени жизни. Поэтому не случайно в новом тысячелетии приобрел широкую популярность набор параметров жизненной среды, известный как акроним VUCA, в противовес SPOD-набору [1, с. 60–66; 8].

Направленность изменений

В соответствии с данными тенденциями от социального субъекта для обеспечения своей жизнеспособности требуется переконфигурация внутренних и внешних ресурсов. На индивидуальном уровне это означает выработку определенных стратегий и тактик социального действия, закрепляемых в соответствующих способностях и качествах субъекта. На институциональном уровне это означает наличие поддерживающих механизмов, компенсирующих риски и негативные эффекты, связанные с нарастанием волатильности, неопределенно- сти, сложности и неоднозначности общей социальной динамики. И если в устойчивые периоды «организованного модерна» реализация индивидуальной жизненной траектории во многом обеспечивалась эффектом системно гарантированной колеи, то в переходные – а тем более в кризисно-переходные – периоды сама социальная система становится источником неопределенности и риска.

Соответственно, возникает запрос на практики конструирования персональной реальности в условиях нарастающей прекарности индивидов и общества в целом. При ломке социальных институтов, задававших традиционные формы социализации и организации долгосрочных жизненных стратегий, эту функцию зачастую берут на себя локальные сообщества, становясь тем самым субъектами социального развития.

Отметим, что в сфере социальной науки, эта ситуация нашла отражение уже в последней трети прошлого столетия, когда вместе со сда- чей позиций системных структурно-функциональных методологий, стал актуален широкий спектр конструктивистских и постмодернистских подходов, проблематизировавших онтологические основания  «больших нарративов», логики тождества и в целом логоцентризма как доминирующей парадигмальной установки европейской цивилизации. На этом фоне формы радикального конструктивизма и социального конструкционизма постепенно уступили место онтологически сбалансированной методологии конструктивного реализма. В сфере социогуманитарных практик, в частности – психотерапии, всегда учитывавшей социально-философский контекст, данный век- тор проявляется в соответствующих изменениях как инструментария, так и целеполагания. Если в предшествующий период психопрактики преимущественно выполняли функции коррекции и адаптации индивида к нормам, задаваемым функциональными наборами социальных ролей, то теперь на первый план выходят задачи освобождения индивида от вмененных и интернализованных стратегий за счет их экстернализации, деконструкции и субъектного участия в создании собственного нового видения. Нагляднее всего этот вектор проявился в нарративном подходе с его отказом от эссенциально предзаданного понимания мира и места человека в нем в пользу гибких систем конструирования и структурирования индивидуальных жизненных траекторий в условиях встречи разнообразных коммуникативных сообществ [7].

Джером Брунер в программной статье «Жизнь как нарратив» отразил эту смену установок в емкой формуле: «Я верю, что способы говорения и способы концептуализации, соответствующие им, становятся настолько привычными, что в результате становятся средством для структурирования самого опыта, для прокладывания путей в память, не только управляя жизненным описанием настоящего, но и направляя его в будущее» [2, c. 9].

В настоящее время мы видим, что в обществе широко представлен феномен развития популярных психопрактик, образующих вокруг себя сеть локальных сообществ. Под популярными психопрактиками

здесь понимаются современные формы организации индивидуальных жизненных стратегий в условиях нарастающей неопределенности и изменчивости социальной среды с коротким временным горизонтом прогнозирования и проектирования. В частности, повышенным спросом пользуются практики работы с будущим (управление судьбой, формирование и привлечение событий, коррекция жизненных сценариев и т. п.), представленные в виде индивидуальных программ, тренингов, консультаций и марафонов. При всей своей популярности, прежде всего в молодежной среде, данные практики не обладают и не стремятся обладать научным статусом, поскольку зачастую носят игровой и экспериментальный характер.

Для наглядности остановимся на некоторых из них и зафиксируем наиболее характерные структурные особенности. Практика «Трансерфинг реальности», разрабатываемая В. Зеландом, уже несколько десятилетий сохраняет за собой статус «культового проекта», имеющего широкую сеть последователей и локальных сообществ. В русле нашей темы нас интересуют такие аспекты данной практики, как переформатирование реальности силой индивидуального намерения и позиция субъекта в данном процессе. Онтическими и, в какой-то степени, эпистемическими основаниями практики служат популярные представления о мультиверсе, источником которых является многомировая интерпретация квантовой механики Эверетта, а также магические идеи смещения «точки сборки реальности» с помощью контроля внимания и наработки особых режимов сознания. Без- условно, что притягательность подобных практик заключена в их точной адресности конкретной личности, обретающей в результате индивидуальных тренировок ресурсное состояние и дополнительные мотивации для реализации своих жизненных намерений. А привлечение образных представлений из сферы квантовой физики наделяет восприятие действительности дополнительными смысловыми оттенками и глубиной. Что касается субъектной позиции, то она предельно четко сформулирована в театральной метафоре метода: «Осознайте, что ваша жизнь – это игра, которую вам навязали. До тех пор, пока вы с головой погружены в эту игру, вы не способны объективно оценивать обстановку и сколь-нибудь существенно влиять на ход событий. Сперва спуститесь в зрительный зал, оглянитесь вокруг ясным взглядом и скажите себе: в данный момент я не сплю и отдаю себе отчет, где нахожусь, что происходит, что я делаю и почему. А затем поднимитесь на сцену и продолжайте играть, оставаясь зрителем. Теперь у вас огромное преимущество – осознанность. Вы взломали эту игру и обрели способность управлять ею» [3, c. 14].

Теперь обратимся к методу «Ритмология», который уже более трех десятилетий развивается в работах Е. Д. Лучезарновой (Марченко) и через который прошло не одно поколение практикующих ритмологов. В русле нашей темы мы снова остановимся только на той специфике, которая непосредственно связана с управлением событиями и позицией субъекта. В ритмологии все практики строятся на фундаменте субстанционального обоснования метода. Таким основанием служит субстанция времени, что в свою очередь эпистемически перевязывается с рядом концепций теоретической физики, в частности с концепцией причинности Н. А. Козырева. Такой подход позволяет рассматривать эмпирическую реальность как проявленный план, ко- торый в свою очередь структурируется взаимосвязанными полевыми субстанциями времени. Взаимодействие с этими структурами позволяет выстраивать событийные ряды, а также производить их своевременную коррекцию. Тем самым появляется возможность увязывать в единое смысловое единство множество событийных рядов, выстраивать синхронические и диахронические тематические связи между ними, а хронотоп превращать в конкретный многофункциональный инструмент конструирования жизни и практическое руководство к действию. Стоит обратить внимание, что рамки метода ориентиро- ваны на работу не только с индивидуальными траекториями жизни, но и общими, поскольку в данном методе постулируется всеобщая взаимосвязанность и коммуницируемость явлений: этосов, мест, вещей, мыслей, знаков, планов реальности и т. д. Что же касается субъектной позиции индивида, то она опять-таки, как и в театральной метафоре трансерфинга реальности, дана в диссоциативном ключе. Субъект вычленяется из контекста за счет выработки в себе много- уровневого наблюдателя, произвольно удерживающего дистанцию от любого экстернализованного содержания: «Ритмология есть посто- янный анализ и наблюдение своей собственной жизни. <…> Прежде всего вы расщепляете самого себя на две части. Первая будет участво- вать в событии, вторая будет наблюдать за вашим участием в событии. Первое расщепление, естественно, очень небольшое, поэтому наблюдателя будет процента три от всего вашего существа. Остальные 97 % будут продолжать участвовать в жизни, как они продолжали до того.

<…> Как только участник события составляет 30 % от всего вашего времени, 70 % начинают расщепляться еще на две половины. В этот момент вы наблюдаете не только за собой как за участником данного события, но вы можете позволить себе наблюдать за другими, которые тоже участвуют в данном событии» [4, c. 4–5].

Мы затронули только два образца популярных движений, связанных с событийным конструированием жизненных траекторий, понимая, что в глобальном информационном пространстве пред- ставлено огромное разнообразие клубных, сетевых, терапевтических, художественных и литературных течений подобной направленно- сти. Стоит только упомянуть Люка Райнхарта, легендарного автора изощренных духовно-пародийных романов «Дайсмен, или Человек жребия» и «Книга жребия», где игральные кубики превращаются в главных союзников и советчиков в жизни по воле Случая в духе дзен-буддизма, или популярное движение Симорон, где творчество участников направлено на ироничное конструирование и исполнение волшебных ритуалов, гадательных техник и аффирмаций для персо- нального взаимодействия с собственной судьбой [6].

Обратим внимание, что во всех этих сообществах мы находим постоянный обмен нарративами, закрепляемыми в постах, что за- дает устойчивые контексты как для обмена опытом достижений, так и для со-творчества в разработке новых инструментов. Среди всего многообразия форм и уникальной стилистики в них содержательно выделяются общие структурные составляющие, такие как блокировка стереотипных жизненных сценариев, запуск операторов перехода, выход в пространство возможного. Общим моментом выступает и апелляция к разного рода непроявленным, но управляющим планам бытия, будь то мультиверс, латентные измерения, альтернативные реальности, информационно-энергетические поля, субстанции времени, всеохватывающий принцип дао, одухотворенная вселенная или персонифицированная судьба. Сам же инструментарий (операторы перехода) можно рассматривать в качестве речевых и невербальных трансформативов по аналогии с перформативными актами, но адресующихся виртуальным посредникам. И, наверное, самым важным общим моментом является тема освоения и сохранения дистанцированной позиции в событийных потоках, что позволяет сохранять и наращивать субъектность в условиях перманентных изменений и высокой неопределенности будущего [5, c. 35].

Видимо, в таком спонтанном со-творчестве и вырабатываются обновленные режимы субъектности, допускающие необязательный характер обязательности стационарных нормативных моделей персональной и социальной идентичностей предшествующих периодов. С этой точки зрения социально-философский сравнительный анализ и методологическое обоснование подобных практик конструирования новых качеств субъектности в VUCA-мире может стать одной из линий интеграции общества будущего.

Литература

• Асмолов А. Г. Гонки за будущим // Поволжский педагогический поиск. 2017. № 2 (20). С. 60–66.
• Брунер Дж. Жизнь как нарратив // Постнеклассическая психология. 2005.№ 1(2). С. 9–29.
• Зеланд В. Практический курс Трансерфинга за 78 дней. СПб.: Весь, 2020.
• Марченко Е. Д. Каким должен быть осваивающий ритмологию. Сгусток Ритмовремени / Евдокия Лучезарнова. СПб.: Ритмовзлет, 2014.
• Кемеров В. Е. Субъект как социальный конструкт // Социемы. 2012. № 20. С. 22–37.
• Райнхарт Л. Дайсмен, или Человек жребия. М.: София, 2009.
• Фридман Дж., Комбс Дж. Конструирование иных реальностей: Истории и рассказы как терапия. М.: Класс, 2001.
• Bennett N., Lemoine G. J. What a difference a word makes: understanding threats to performance in a VUCA world. Business Horizons. 2014. No. 57 (3). P. 311– 317.

ИСТОЧНИК: Современная социальная философия и перспективы обществознания: Материалы Всероссийской научной конференции. К 80-летию профессора В.Е.Кеморова, Екатеринбург, 29–30 июня 2023 г.– Екатеринбург: ООО "Издательство "Деловая книга", 2024. – 166 с. – ISBN 978-5-88687-253-8. – EDN IECZHZ